и спровадив его обратно на завод, они также вразвалочку двинулись к нашему автомобилю, решив выяснить, что это за тачка и кому она принадлежит.

Настало время действовать. Я снял с себя свою джинсовую рубашку и на глазах удивленных Рябого и Мухи обмотал ей лицо, делая из рубашки маску. Если светить фейсом, то парни Яши Кривого меня узнают и доложат боссу, с чьей стороны наезд был.

— Не стоим, так же делайте, — распорядился я.

Надо отдать должное моим пацанам, они не стали задавать глупых вопросов. Сняли с себя майки, лица обмотали, так что их было теперь не узнать. Леван и Солома уже подошли к нашей тачке, нас самих, спрятавшихся за кустами, не заметив. Я кивком показал своим парням, что пора — мы подкрались к конкурентам со спины, не став строить из себя джентльменов. Что у Левана, что у Соломы при себе вполне могло быть оружие, а у нас ничего не было, даже газовый пистолет у Мухи, и тот, судя по всему, Заур забрал.

В тот момент, когда Леван и Солома подошли к тачке и, присматриваясь, взялись за тряпку, закрывающую номер, я подкрался к одному из них сзади. Кстати, что до джентльменства — прежде чем съездить кулаком по роже гопника, я похлопал его по плечу. Ну а потом он обернулся…

Глава 24

— Ку-ку!

— Ты кто такой? — обернувшись, только и успел изумиться Леван.

— Почтальон Печкин.

С этими словами я впечатал прямой в носяру Левану. Фашист, держи гранату — гопника отбросило на капот «девятки», откуда он благополучно сполз на асфальт, уже без сознания. Солома попытался дернуться, за оружием полез, по крайней мере, руку к поясу потянул. Ничего путного у него не вышло. Муха и Рябой выросли по бокам от него, как двое из ларца, подхватывая под белы ручки.

Особых шансов на сопротивление у гопников не было. Если Левана сразу выключило из децствительности, то Солома явно струхнул, не желая связываться с моими бойцами, и за оружием только для виду полез. На руку сыграло наше неожиданное появление, ну и нацепленные на лица «маски».

— Запихивайте их в багажник, — приказал я, прибирая себе мешок, который Леван в руках держал.

Учиним бандитам досмотр — что ему там с завода передали?

Тяжелый мешок, увесистый, я заглянул внутрь и увидел стволы, штук десять — жирненький такой заказ. Следом я огляделся и съездил локтем по затылку Соломе — укладывать его в багажник в сознании — идея так себе. Поэтому пусть немного подремлет в пути. Солома повис на руках моих пацанов, и те аккуратно запихали обмякшее тело в багажник «девятки». Леван, который грустил на асфальте, тоже еще не придя в себя, отправился следом.

Через минуту оба гопника уже лежали друг на дружке в багажнике нашей «девятки». Я вытащил из кармана Левана ключи, бросил Мухе.

— За руль прыгай, тачку у них тоже отожмем.

Тот с довольной рожей пошел к трофейному авто, мне, правда, пришлось ему прикрикнуть вдогонку, чтобы маску с лица он-таки снял.

— Ну че, Рябой, давай за водителя!

Мы сдернули наши «маски» и прыгнули по местам. Еще через несколько секунд обе «девятки» дали по газам и покинули улицу Новаторов. Все, что надо было — я узнал. А что не узнал — узнаю чуть позже, когда мы отвезем этих двух гавриков подальше от проходной, а там устроим допрос с пристрастием.

Очевидно было одно — впереди намечался серьезный конфликт между кладбищенскими и Яшкой Кривым. Солома и Леван были люди вокзальных, и я более чем уверен, что Яшка знал, что лезет на поляну кладбищенских, перехватив у них стабильный источник переделки оружия. Судя по всему, Кривой вырос настолько, что решил попробовать потягаться с кладбищенскими, отжав их бизнес по огнестрелу. Интересно знать, насколько в моей группировке допускали такую возможность и какова будет реакция. Ну, собственно говоря, скоро узнаем.

— К «Спартанцу» езжай, — распорядился я.

— Угу, — кивнул Рябой.

Муха, который притормозил, чтобы дождаться нас, теперь не знал, куда ехать, и просто упал нашей «девятке» на хвост. Мы выехали на Ленина, постояли на светофоре, а потом повернули и направились в клуб. Я прекрасно понимал, что Солому и Левана не ждет там ничего хорошего, но хотел, чтобы именно Заур, или кто-либо в его присутствии, провёл допрос с пристрастием. Тут дело такое, что я могу кое-чего не знать, где-то упустить или вопрос не задать.Заур просил выяснить по происходящему — ему карты в руки. Правда, о том, что потом будет с пацанами — я понятия не имел, да и знать не хочу, гопники сами выбрали себе кривую дорожку, а что рано или поздно случается с людьми, которые на нее встали — известно. Но что я понимал, так это то, что гопники крупно встряли. Заур, даже когда мне задание давал, был крайне возбужден.

— Слышь, Боец, менты стоят, — отвлек меня от мыслей Рябой.

Действительно, прямо на повороте в сторону Северного стоял патрульный экипаж.

— Может, прямо поедем, до Комсы? — спросил Рябой, притармаживая.

Однако поздно, пока мы соображали, как быть, один из гайцов замахал жезлом, показывая нам команду останавливаться.

— Че делать? По газам? Проскочим! — засуетился Рябой, светофор на перекрестке желтым замигал, и это действительно наш шанс по-быстрому свалить от мента.

— Тормози, — я медленно покачал головой.

— Да? У нас в багажнике пассажиры и полный мешок стволов! — перепугался Рябой.

— Тормози, говорю!

Чем может быть чревата встреча с гаишниками в нашем интересном положении, я прекрасно понимал. По-хорошему, следовало жать по газам и проскакивать перекресток. Наверное, так бы я и приказал делать Рябому, но вовремя увидел второй экипаж, стоявший на светофоре перекрестка. При таких раскладах дашь по газам — и все закончится погоней со всеми вытекающими, а мне это не тарахтело. Да и поздняк метаться — красный загорелся, останавливая поток. Мы остановились, сзади затормозил Муха, быстро сориентировавшийся по обстановке и перестроившийся сзади в соседний ряд. Остановившись напротив, Муха выразительно посмотрел на меня. Я молча показал большой палец в ответ.

— Приплыли, — лихорадочно зашептал Рябой, сразу севший на измену.

Ребята у меня, конечно, простые, но я не ожидал, что он так струхнет.

— Спокойно, брат, ты только не дергайся, я с ментом побазарю, — заверил я.

Рябой отрывисто закивал, не опуская рук с руля. Нервничал пацан жутко, аж испариной пошел весь, но надо отдать ему должное — все-таки держался. Но ничего, что-нибудь обязательно придумаем. Мент, играясь с жезлом, подошел к нашей «девятке». Заглянул в салон, прямо на Рябого уставился. Потом перевел взгляд на меня.

— Документики показываем?

Ни тебе «здрасте», ни звания, ни фамилии. Я не знал, есть ли вообще у Рябого документы и на кого записана тачка, но пехотинец распереживался настолько, что проигнорил вопрос мента. Этим самым он сразу старшего сержанта напряг.

— Документы покажите, — повторил тот, сразу жезл прибрав и насторожившись. форменную кепку поглубже натянул.

Рябой аж помрачнел, за каким-то хреном в бардачок полез, и, похоже, пацан даже не знал, где хранятся в автомобиле документы. Потому что в бардачке ничего похожего не оказалось.

— Показываем, — поторопил лейтенант. Голос его звучал все жестче.

Рябой, перевернув бардачок вверх дном, громко сглотнул подкативший к горлу ком. Документы он не нашел и выразительно зыркнул на меня — мол, выручай.

— Он немой, шеф, — вовремя вступился я, когда мент уже в третий раз хотел повторить свои слова о документах. — Мы что-то нарушили?

Сержант на меня взгляд перевел, так же внимательно посмотрел.

— Операция «Вихрь-антитеррор». Документы покажите.

Я обратил внимание, что гаишник уже успел окинуть взглядом салон. Ничего интересного, правда, не обнаружил.

— Сейчас все будет, товарищ сержант, — я улыбнулся.

Мне явно улыбалась удача, прежде чем ехать, я успел сунуть сумку со стволами под сиденье. Сам сунул руку в карман джинс, нашел там последнюю крупную купюру и вытащил. Хорошо хоть какие-то бабки оставались, я их специально отложил, чтобы на рынок перед возвращением домой сходить, Лидка-то целый список составила.

Купюру протянул менту, лицо которого при виде бабок сразу подобрело. Опа, и исчез сверлящий взгляд.

— Тут, товарищ лейтенант, сразу весь пакет документов, — подмигнул я ему. — Идет?

Мент довольный, как таракан на кухне, бабки взял, тотчас в карман сунул. Денег там было немного, всего косарь, но ему и этого хватило.

— Идет, — едва разборчиво буркнул он.

Годы-то девяностые, но менты на старом советском багаже, еще побаивались брать взятки. Вся это